В смысле осмысления бессмысленности,

смысл тоже имеет определённую

осмысленность.

Сегодня — наступило время осмысления. Мучительного осмысления, правильно или неправильно и вообще — зачем? — зачем я живу, люблю, работаю, мучаюсь, переживаю… Для чего всё это? Что происходит и как это всё воспринимать? Итоги недавно произошедшего ещё долго будут будоражить общество. На наших глазах были поставлены рекорды по переобуванию у многих СМИ и блогеров, которые нам несли информацию, убеждая в её достоверности. Причём всё это происходило не осмысленно, а без(с)смысленно. Оценка произошедшего — скоротечна и тороплива на всех уровнях в угоду тем или иным моментам сегодняшнего дня, а не ситуации в целом. Одна сторона сказала своё слово, и это слово другая сторона вынуждена была выслушать. Вооружённые и повоевавшие люди — это не быдло, это люди с осмысленной позицией, кто бы что НИ говорил. Представить можно всё что угодно, но иногда очевидные вещи не так очевидны и важны, как мелкие детали. Если очевидные факты противоречат логике и здравому смыслу, это означает, что вы неправильно истолковали их, они лишь кажутся вам очевидными. Наше восприятие избирательно: мы видим не реальность, а лишь то, что внутренне готовы принять. Мы игнорируем очевидные явления и факты, если они не укладываются в нашу картину мира, противоречат сложившейся системе ценностей и целей. Зато буквально на пустом месте «видим» то, что эту систему подтверждает, совершенно забыв то, что продолжается более 10 лет[1] с нарастающей напряжённостью. Резкое повышение интенсивности в проявлении катаклизмов как бы «природного происхождения» — есть умозрительное доказательство этому. К сожалению, мало кто может связать события на Украине, выборы в Китае, где был переизбран Си Цзиньпин, обвинения Дональду Трампу, предъявленные впервые в американской из(с)тории большим жюри Нью-Йорка 30 марта, недавнее землетрясение в Турции, победу Реджепа Тайипа Эрдогана на выборах, всё, что связано с ЧВК «Вагнер», с момента его образования и до недавних событий с участием этой организации. Сюда можно добавить и многое другое, происходившее и происходящее на наших глазах, но не буду перегружать читателя. Всё это говорит о том, что изменения в биологической среде, в том числе и в жизни (во всех её аспектах) людей, осуществляются интенсивно и достаточно существенно. Важнейшим свершением является начало программного процесса по «Изменению формы пространства рассеивания радиационных частот» (начало от 2012.11.23), т.е. формирование принципиально новой сферы жизненного пространства. Этот программный процесс важен именно тем, что в рамках конкретно выраженной географической части планеты начались процессы нового энергоинформационного сопровождения по управлению всем окружающим миром. В том числе и для вполне конкретной ориентации исполнительских действий людей, непосредственно связанных с внедрением новых элементов по коррекции всех состояний их организационного бытия, в том числе и принимаемых ими решений, непосредственно влияющих на сегодня происходящие политические, экономические и житейские процессы. И всё это связано с безусловным обез(с)печением возможности перехода на иной путь цивилизационного развития. Прежнего состояния общественного сознания уже нет и никогда возврата к нему не будет, а временный хаос в сознании вместо него скоро иссякнет и это — необратимо. Люди перестанут быть состоянием своего сознания наивными и доверчивыми слепцами. Знаю и уверен в том, что предел всему этому есть, он системно сопровождён и необратим.

Для того, чтобы осмыслить сегодня происходящее, а также в интересах соблюдения объективности самой логики осмысления, необходимо для начала, через определённые уже имеющиеся знания, обратить внимание на то, как выстраивалась изначально сама глобальная схема управления людьми через общественное сознание. Не представляется ли заблуждением его признанное определение относительно истины, является ли оно только плодом мыслительной и иной деятельности людей? С помощью каких философских, религиозных, теологических или иных определений ранее оно было предоставлено для осознания и его признания в обществе людей? Как формировались и предоставлялись для осмысления людям совершенно иные суждения и понимания, навязывалось принятие того, что преподносилось просто на веру, вместо истинной сути? Всё ли зависит в коррекции общественного сознания от воли и желания людей, если нет, то что в этом случае могут сделать сами люди? Как и с помощью чего помочь и организовать для людей таковой важный и непременно необходимый процесс изменения их общественного сознания в его требуемое целесообразное состояние, поскольку именно через его уровень и состояние нынешнее общество людей может быть признано Человечеством или нет? Для того что бы это понять, нужно, на мой взгляд, внимательно посмотреть и проанализировать этап «преобразования» веры в религию, как инструмента управления людьми, через так называемые «из(с)торические вехи» проводимых «мероприятий», принимаемых людьми просто на веру и не подлежащих никаким обсуждениям и размышлениям, которые, если и были, то безжалостно пресекались в рамках Старой системы управления. Конечно, все слышали о существовании Рая и Ада, а некоторые даже там побывали и уже готовят себя к жизни в Раю. К счастью для жаждущих, на Земле и Рай и Ад существуют, просто их никто не «видит». Церковь возвела эти понятия в ранг божественных чудес, доступ к которым обеспечен при выполнении определённых ритуальных обязательств перед церковью. Однако существует Рай в Аду и Ад в Раю. Могут быть райские места в Аду и чёртовы места в Раю. Управляет Раем, как правило, Бог, который у каждого народа называется своим именем — Аллах, Будда и т.д. Чертогами управляет Сатана и он не имеет такого множества имён, как Бог. Известно, что есть религиозные войны, но нет войн во имя Сатаны. Бог, как известно, создал окружающий нас мир и всё живое. Существует и обратная связь — поклоняются только Богу, всё лучшее считается божественным, а все пороки от Сатаны. То есть мир разделен пополам по золотому сечению, где большая часть относится к Сатане, и меньшая — к Богу или, из философии — мир живёт по-Божески, а развивается на грехе. Когда Бог хочет кого-либо наказать, он лишает его разума, а когда Сатана хочет приобщить к греху, он дарит яблоко.

Всё это становится понятным, если хоть немного затронуть информацию — которая уже доступна. Информацию о том, как через построение самой структуры церкви, выстраивалась система управления и людьми и рождалась структура управления в образуемых государствах. Управление людьми — одна из важнейших составляющих в создании конкретных генотипов мозга и через них, реализация всё того же управления людьми, для достижения уже определённых целей. Отбросим всю шелуху и религиозно надуманную терминологию из церковных манускриптов и многообразие их толкований в угоду конкретных этапов так называемой из(с)тории и переведём всё на понятный язык. Я приведу здесь только малую толику того, на что мы просто не обращаем внимания, в силу автомоторной веры во всё то, что несут нам служители церкви всех рангов. Выводы — конечно же за читателями. Совет только один — посмотрите в рамках того, что прочитаете, на сегодняшние реалии и многое станет понятно в вашем осмыслении.

Первейший «христианский» собор в Константинополе называется «св. Софии премудрости божией[2]», такие же соборы в Киеве, Великом Новгороде и других российских местах называются просто «Софийскими соборами», что так и хочется «перевести» как судебные соборы. София — это, скорее всего не столько имя, сколько обозначение судейского чина. Почему это вдруг главнейшие церкви посвящены, хотя и святой, но всё-таки женщине, притом даже не Богородице? Мы настолько к этому привыкли, что даже не даём себе отчета, что это невыносимая глупость. Вернее даже, оскорбление самого Христа и его матушки. По логике, если церковь все-таки христианская, то главные церкви должны быть поставлены именно ему и его матери, не говоря уже о самом Господе Боге. Так может быть изначально это строение предназначалось для неких других целей? Оставлю это на размышление читателей.

Единственная характеристика первопричины — отсутствие у неё всяческих характеристик. Она без(с)качественная, без(с)форменная и так далее. Любой образ не соответствует этой сущности. Здесь как с апофатической теологией, утверждавшей, что Бог не то и не иное, и не что-либо из возможного, и потому, если вы мыслите Бога, это верный признак, что вы мыслите не Бога. На первом вселенском соборе основным вопросом было выяснить природу Бога. Одна группа государственных христиан стояла за теорию единого Бога, вторая — Бога-Троицы. Разгорелся спор. Перед Константином Великим[3] встал вопрос: какую группу поддержать? Церковь учит, что императором двигала жажда истины, поэтому он возлюбил христианство и искал его чистоты. Но реальным мотивом было извлечение политической выгоды. Император думал, кого поддержать, чтобы получить максимальную пользу. На тот момент большинство населения империи было языческим. Значит, теория многобожия больше соответствовала умонастроению жителей империи. Поддержав сторонников Троицы, можно убить двух зайцев — угодить язычникам и христианам. Мотивируемый такими мыслями, император принимает решение в пользу Троицы. Его мнение объявляют истиной, дарованной Святым Духом, сошедшим на Константина первым, потому что он власть от Бога. Вслед за ним истина «открылась» всем соборянам. На соборе нашлось несколько человек, на которых, как утверждает Церковь, не сошел Святой Дух. Они отказались признать мнение императора истиной и продолжали стоять на своём — утверждать, что Бог по своей природе един, а не троичен. Всех их объявили еретиками и преступниками, и прямо с собора отправили в ссылку в дикие места, где смерть была очень вероятной. Так закладывались основы послушания. Чтобы понимали, какие перспективы у тех, кто выступает против власти от Бога. Возникает вопрос: как же тогда Церковь может называть решение собора принятым единодушно и единогласно, если по факту единогласия не было? А вот как: при подсчёте голосов учитывались только голоса христиан. Христианами считали тех, на кого сошел Дух Святой. Показатель сошествия Духа: добрый христианин не мог идти против власти от Бога. Если шёл — верный признак, что он искушён сатаной и его покинула благодать. Голос такого человека не учитывали. По этой логике, любое решение собора могло быть только единогласным. Другим оно просто физически не могло быть. Даже если бы 90 % соборян были против решения императора, и только 10 % «за», всё равно получалось, что 100 % христиан «за». Потому что только проголосовавшие «за» считались христианами. А все остальные считались искушенными нечистым духом. По религиозному и светскому закону несогласных обвиняли в двух преступлениях. Первое — против Бога. Сопротивление власти от Бога приравнивалось к сопротивлению воле Бога. Второе — против правителя. Несогласие с императором было оскорблением величества — тягчайшим преступлением, за которое могли распять. И только по великой милости императора еретиков не распяли, а всего лишь отправили в ссылку. Атмосферу вселенских соборов копировали съезды КПСС, где любые решения власти встречали «с чувством глубокого удовлетворения, сопровождавшегося долгими и продолжительными аплодисментами, переходящими в овации». Сейчас такое присутствует в Северной Корее. Несогласных нет, полное единодушие и согласие… Через десять лет политическая ситуация меняется. Потакание язычеству, игра и нашим, и вашим, создаёт опасные тенденции. В народе многие начинают думать, что христианство — это многобожие, потому что богов, оказывается, не один, а три. Плюс император, в статусе сына Юпитера, которому поклоняются язычествующие христиане. А если сыну Юпитера поклоняются, то и самому Юпитеру нужно поклоняться. Обозначилась явная угроза превратить государственное христианство в самое обычное язычество. Опасность просматривалась в том, что традиционные христиане перехватят инициативу, что расшатывало прочность империи. Придворные аналитики говорят императору, что теория Троицы для этой ситуации разрушительна. Необходимо объявить истиной теорию единого Бога. А теорию Троицы сделать ересью. Константин соглашается с доводами. Но как отказаться от теории, если во всеуслышание было заявлено, что она дарована Святым Духом? Советники подсказывают: нужно усомниться в присутствии Святого Духа на Никейском соборе. В рамках полученных советов император поручает придворным богословам разобраться, а действительно ли на Никейский собор сходил Святой Дух? Засучив рукава, богословы приступают к внимательному изучению обстоятельств дела. Они выясняют, что на собор 325 года ничего не сходило свыше. Молитвы соборян Бог не услышал. Но они этого не поняли и самочинно выдали свои решения и мнения за информацию от Бога. По вновь открывшимся обстоятельствам император собирает новый вселенский собор. Правда, сам он на этот собор не поехал. Неудобно носителю абсолютной истины говорить сначала одно, потом другое. Константин вместо себя посылает представителей. В 335 году в городе Тире собрались многие из тех, кто десять лет назад был в Никее. Чтобы не ошибиться, как в прошлый раз, и не принять своё мнение за божественную информацию, соборяне более тщательно молятся о снисхождении благодати.

Когда все убеждаются, что Святой Дух точно сошЁл, им открывается, что у Бога одно лицо, а не три. Ошибка прошлого собора выявлена. На этом основании решения Никейского собора объявляют разбойничьими, лукавыми и ошибочными. Новые решения объявляются божественным даром небес. Но и на этот раз нашлись люди, на которых благодать не сошла. Искушённые сатаной, они воспротивились решению, дарованному Духом Святым. Еретики стоят на том, что Бог есть Троица. По установившейся доброй традиции их прямо с собора отправляют в ссылку. А кого туда послали раньше, тех возвращают. Бывших еретиков объявляют праведниками. Они занимают места бывших праведников, ставших после Тирского собора еретиками.

Следующий император Констанций, сын Константина, запомнился тем, что во время конфликта с епископами, указавшими на противоречие его решений канону, вытащил меч из ножен, ударил им по столу, за которым сидели епископы, и сказал: «Вот вам канон». После такого внушения все христианские начальники поняли, кто определяет истину. Никто не смел противоречить верховному языческому жрецу. Государственные христиане не шли за свои убеждения на смерть. Они могли лишь приватизировать чужие заслуги. А если кто среди них и нашёлся вдруг, сразу бы перешёл в разряд еретиков. Констанций собирает собор в Милане в 355 году. Участники собора подтверждают истину Тирского собора о природе Бога — что он не троичен, а един, и осуждают Никейскую ересь. Решение собора опять на 100 % совпало с мнением императора, что выглядело абсолютно логично: если власть от Бога, её мнение отражает волю Бога. Руководство небесное в виде Святого Духа, сходившего, по утверждению Церкви того времени, на два предыдущих собора, всех наставляло на путь истинный. Но и сатана не дремал, как пишут летописцы. Многие всё равно продолжали держаться теории Троицы, несмотря на утверждения Церкви и зафиксированную ею информацию свыше. Но вот приходит к власти император Феодосий — последний император Римской империи. По решительности и упорности — Сталин того времени. Вождь СССР заявлял, что империи нужно политическое единство и единомыслие в идеологической сфере. На этом основании всех, кто в прошлом хоть немного противоречил генеральной линии товарища Сталина, отправляли в лагеря или ставили к стенке. Кто противоречил линии партии в настоящем, тех чуть ли не на месте расстреливали. Феодосий тоже заявляет, что ему нужно единомыслие в религиозной сфере, чтобы спаять империю в монолит. Когда одна часть думает, что Бог троичен, а другая, что един, а третья вообще состоит из язычников, для единства нет места. Чтобы получить монолит, нужно всех привести к единому мнению. Самым оптимальным способом достигнуть цели Феодосию кажется запрет гражданам иметь своё мнение. В рамках этой инициативы он выпустил специальный указ, запрещающий думать о том, о чём власть уже подумала. При поддержке Феодосия (тогда ещё соправителя Грациана, первого императора, отказавшегося от титула верховного языческого жреца) издаётся книга Панарион[4], где перечисляются христианские учения, не признающие над собой власти государственного христианства. Все эти учения называются не иначе, как ереси. Учение Платона и многих других античных философов также определяются как ереси. Феодосий находит оптимальным строить монолит на идее троичного Бога. Троичная теория была гибче теории единого Бога, и значит с большей зоной покрытия. Для её внедрения нужно отменить официальную позицию Церкви, что Бог един. На тот момент теория единого Бога была позиционирована святой истиной. Для преодоления этого момента Феодосий прибегает к испытанной технологии — ставит перед придворными богословами задачу выяснить, а действительно ли Святой Дух присутствовал на тех соборах, которые отменили теорию Троицы? Госслужащие в рясах улавливают, куда ветер дует, и принимаются за привычное дело — поднимают и изучают архивы с целью выявить, не было ли на соборе проявлений ереси и наущений от нечистого духа. Как и следовало ожидать, очень скоро они обнаруживают, что на Тирском и Миланском соборах не было… догадываетесь кого? Согласно полученным феодосиевскими богословами данным, на тех соборах царило единодушное нечестие и злонамерение. А вот единства соборян в Боге не было. Богословы-аналитики докладывают Феодосию о результатах экспертизы. Как только правитель узнаёт, что еретики на прошлых соборах выдали за истину свои разбойничьи решения, вводя добрых христиан в заблуждение, его возмущению нет предела. Будучи ревностным христианином, как пишут историки, он решает исправить ситуацию. В 381 году созывает Константинопольский собор. Его открывает молитва о схождении Святого Духа. Соборяне просят Бога помочь разобраться в сложных вопросах.

Когда соборяне убеждаются, что благодать на этот раз абсолютно точно сошла на них, и теперь в этом ни у кого нет никаких сомнений, им открывается свыше, что природа Бога троична. Получалось, решения Никейского собора — истина. А решения Тирского и Миланского соборов — ложь, ибо они не от Бога, а от его противника. Как только это вскрылось, возмущённые соборяне единодушно постановляют признать соборы, на которых не было благодати, разбойничьими. На этом основании лишить их статуса вселенских. Принятые ими решения о природе Бога предать анафеме.

Все со слезами на глазах славили мудрость императора-провидца, которого Бог в трудный час послал народу, чтобы через него просиял свет церковной истины. Царило полное единодушие — несогласных не было. Никого не пришлось этапировать в ссылку. Немалую роль в установлении новой истины сыграл крутой нрав Феодосия. Чтобы закрепить успех, Феодосий выпускает указ, запрещающий рассуждать на темы, по которым вселенский собор вынес решение. Кто имел собственное мнение, тех ждало жёсткое наказание. Так истина в очередной раз поменялась местами с ложью. В 393 году этот правитель запретил олимпийские игры — языческие игрища. Ещё через два года Феодосий отменил Миланский эдикт о свободе вероисповедания. В его правление пышным цветом расцветают казни как средство подавления инакомыслия. Церковь говорит, что с принятием империей христианства гонения на христиан закончились. Это не так. Гонения закончились на приносящих жертву христиан. Остальных продолжали гнать. Власть не может не гнать тех, кто ослабляет империю. Гонения не могли остановиться в силу природы государства. Государственная система по-прежнему была «деревом», и закон об оскорблении величества работал. При Феодосии гонения на «неправильных» христиан по массовости и жестокости, как минимум, не уступали языческим гонениям, как максимум, превосходили их. Оно и понятно, язычники-императоры Нерон, Аврелий и Диоклетиан гнали врагов империи. А христианин-император Феодосий и его последователи гнали врагов Бога. Почувствуйте разницу. В этот период растут гонения не только на традиционных христиан, именуемых теперь еретиками, но и на язычников. Наиболее известная история случилась в начале V века, когда государственные христиане зверски убили женщину-учителя Ипатию. Толпа христиан подстерегла её, раздела и начала заживо разрывать и резать на куски, которые потом сожгла. Вина женщины была в том, что она учила философии, математике, астрономии, тогда как апостол сказал: «Учить жене не позволяю». Государственные христиане начинают уничтожать культурные и научные памятники. В конце IV века по указанию епископа Феофила христианские активисты сжигают 26 000 свитков греческих философов. В конце VI века Папа Григорий I приказал сжечь работы Гомера Демокрита и многих других античных авторов. Лидеры государственных христиан не имеют иллюзий насчёт христианства. Красноречиво указывает на это фраза епископа Силезия Птолемаидского о ключевом узле христианского учения, о воскресении Христа: «Это воскресение, о котором столько говорят, я считаю просто священной и таинственной аллегорией и далёк от того, чтобы согласиться с мнением черни». Или ещё: «Божественная истина должна оставаться скрытой; народ же имеет нужду в другом». Этот святой пишет, что для себя он всегда будет философом, а для массы только священником, потому что масса требует обмана, иначе с ней невозможно работать. Для неё достаточно благозвучных слов. Возвышенные тайны и смыслы не интересны черни. Её интересы в сфере невежества и суеверий. Вера для них всегда была и будет набором традиций, но никак не смыслов. С XI века гонения неправильных христиан полностью ложатся на плечи Церкви. Но для соблюдения формальности сама она не будет выполнять грязную работу. Она будет смиренно просить власть наказать инакомыслящих христиан «без пролития крови и отрубания членов». В переводе на человеческий язык это означало сжечь заживо. Религиозное оправдание аутодафе (акта веры) всепрощающая Церковь найдёт в словах Христа: «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» (Ин. 15, 6)[5]. Представители концепции «не судите, да не судимы будете» осуждали людей на мучения до смерти за то, что они дерзали самостоятельно мыслить. Последнее сожжение состоялось, по одним данным, в Мексике в 1815 году, а по другим — в Европе в 1825-м. После Феодосия императоры не меняли своё мнение о природе Бога. Но если бы следующий за Феодосием правитель изменил его, нет оснований полагать, что придворные богословы не задались бы традиционным вопросом: «А правда ли, что?..» Но богословы не остались без работы. По мере смены политической ситуации власть меняла свои взгляды по вопросу: что есть христианская истина. Церковь штамповала нужные решения и не могла не штамповать — её архитектура была выстроена так, что противоречить власти она технически не могла. Если епископ вдруг противоречил власти, были в истории Церкви такие, его лишали сана и посылали в ссылку. На место бунтовщика вставал тот, кто заранее был согласен с любым мнением «власти от Бога» и готов менять его по первому слову. Поэтому новая истина провозглашалась столько раз, сколько власть меняла свои взгляды. В истории нет ни единого случая, чтобы мнение Церкви противоречило мнению власти (под мнением Церкви понимается решение собора, а не частное мнение человека или группы лиц). К примеру, когда власть получила сведения, что население превращает христианство в язычество, а иконы — в объекты поклонения (аналог идолов), она созвала в 754 году собор. На нём тремстам тридцати восьми православным епископам Святой Дух открыл, что иконы — богопротивное оскорбление христианской веры. Начались облавы на почитателей икон. Иконописцам отрубали пальцы, варили руки в кипятке. Поверх ликов рисовали свиные и собачьи морды. По империи прокатилась волна разрушений статуй, фресок, мозаик и любых изображений божественного мира. В этот период набирает силу возникший при странных обстоятельствах ислам. Появляется угроза слияния христианства с исламом, в котором запрещены любые изображения людей и животных, а также Бога и святых. Чтобы отделиться от ислама, власть в 787 году проводит новый вселенский собор. На нём по большей части собираются те же епископы. Святой Дух открывает им новую истину: оказывается, иконы всё же богоугодные, а не богопротивные. Это решение политическое, смысл которого — защитить христианство от поглощения исламом. Начинаются облавы на иконоборцев. Им вливают в горло свинец, ломают руки, которыми они ломали иконы. Иконы вновь становятся священными. Наученное горьким опытом, население доставало или прятало иконы, в зависимости от ситуации. Иконы стали чем-то вроде флагов: обыватели вывешивали-прятали их, в зависимости от того, чья партия победила — иконоборцев или иконопочитателей. В 813 году складывается новая политическая ситуация. Реакция на неё — отмена решений предыдущего собора, лишение его звания вселенского и признание истиной собор 754 года. Новая ситуация 843 года вынуждает решения собора 754 года отменить, а сам собор лишить звания вселенского. Постановили собору 787 года возвратить вселенский статус и признать его решения истинными. Это уже становится не смешно… Нет нужды говорить, что все решения неугодного собора объявлялись исходящими от духа нечистого, а все решения угодного собора — вдохновленными Святым Духом. Всё это неизменно сопровождалось изысканиями придворных богословов, и все они непременно опирались на непоколебимые факты. Всё было строго по закону. Церковному.

Начало этой свистопляске положило стремление властей Римской империи придать государственному христианству единый монолитный характер. Для этого нужно было определиться с точкой отсчёта — ответить на ключевой вопрос: кто есть Христос. Сложность заключалась в том, что Христос и апостолы заявляли иудаизм истиной, а себя иудеями. У них нет ни единого слова против иудаизма. Есть негативные отзывы о саддукейском или фарисейском крыле иудаизма, но о самом иудаизме — ни единого плохого слова. Но осуждение участников межпартийной борьбы не есть осуждение самой идеи. Коммунистические группы ругали друг друга, но никогда не ругали коммунизм. Они критиковали оппонентов за неверный взгляд на учение. Аналогично и иудейские партии, одну из которых представляла группа Христа, ругали друг друга, но никогда иудаизм.

Итак, отрицать христианству иудаизм было невозможно. А иудаизм заявлял, что существует только один главный Бог. Мелких богов много. А вот Бог — он один. И кто с этих позиций Христос? Назвать его Богом можно было только через отрицание не только иудаизма, но и концепции единобожия, на чём христианство делало еще больший акцент, чем иудаизм. Если иудаизм признавал существование иных богов, но своего Господина называл самым главным, то христианство этих сущностей даже богами не называет. Объявить Христа не пророком, а Богом, значит, отрицать иудейского Бога. Но как, если сам Христос называл его своим отцом? Если же признавать иудейского Бога, и вместе с ним Христа считать Богом, получалось, христианство признаёт двух Богов. Но такое признание рушило христианство. Если Богов больше одного — это язычество. Дополнительную трудность представляли многочисленные фразы самого Христа и апостолов, подчеркивающих, что Бог первичен по отношению к Иисусу, и потому они не равные. Сам Иисус говорит, что «Отец мой более Меня» (Ин.14,28). Апостол Павел делает различие между Богом и Иисусом, когда говорит, что «… у нас один Бог Отец, …и один Господь Иисус Христос». (1Кор.8,6)[6]»; «Христу глава — Бог». (1Кор.11,3). Если Христос и Бог — одна и та же сущность, в Новом Завете слово «Христос» можно заменить словом «Бог». В таком прочтении получится «Бог более Бога»; «Богу глава — Бог». При желании в этом можно увидеть глубокий смысл. Но если не заниматься богословской акробатикой, если следовать здравому смыслу, из информации, сказанной Христом и апостолами, следовало, что Бог и Христос — совсем не одно и то же. Но если Иисус не Бог, то кто? Уже не важно. Если Христос не Бог, значит, он иудейский пророк или учитель. А значит, информацию от него не поставить выше иудейского Закона. Иудейское учение оказывается приоритетным. Христианство тогда не отдельная религия, а разновидность иудаизма, крыло пророческой партии. С той разницей, что у этого крыла нет кровных ограничений. И если Закон доминирует, то иудаизм превыше христианства, так как в Законе сказано, что иудеи избраны.

Римской империи было жизненно важно отделить христианство от иудаизма — создать между ними непреодолимую разницу. Это можно было сделать только через объявление Христа Богом. Но так объявить, чтобы не отрицать иудаизм. Иначе можно было скатиться в язычество и отсебятину, и похоронить новую религию. На первый взгляд задача выглядит абсолютно нерешаемой. Тут снова можно сказать про безумство храбрых, творческая и интеллектуальная дерзость которых не знает границ. Технологи Римской империи находят выход и из этого глухого тупика. Они обращаются к теории Троицы, позволяющей объявить Христа Богом, но при этом избежать многобожия. Согласно этой теории, Бог представляет собой единство трЁх Лиц (ипостасей) — Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой Дух. Но фокус в том, что все три Лица идентичны друг другу и вместе образуют Бога. Фокус в том, что каждое Лицо по отдельности тоже являются целым Богом. Подчеркиваю, не частью Бога, а целым Богом. Для понимания Троицы приводят аналогию с Солнцем — оно круглое, светлое и горячее. Круг, Свет и Тепло вместе образуют Солнце. Отец, Сын и Святой Дух по такому же примерно принципу образуют Бога. Кажется, всё более-менее понятно, но…

Круг не обладает качествами света и тепла, равно как про тепло и свет нельзя сказать, что им присуща геометрическая форма, или что в тепле неотъемлемо есть свет, а в свете тепло. Свет может быть тёплым и холодным, равно как и тепло может светиться, но может и нет. Иными словами, это разные качества, соединенные в одном объекте — в Солнце. Христианская же теория Троицы гласит, что Бог состоит из трёх идентичных друг другу сущностей, каждая из которых обладает всеми качествами Бога. Потому что, если сущности разные, значит, это уже три Бога, а не один. Один — когда на 100 % одинаковые и слитые вместе. По сути, Христос — такой же полный Бог, как Отец или Святой Дух. Если все Лица Троицы одинаковые, значит, одинаковые. И тут начинается театр абсурда… Христос заявлен сущностью, рождённой «прежде всех век» — до начала времён. Бог-Отец и Бог-Святой Дух заявляются не рождавшимися, а бывшими вечно. Христос однажды родился. Бог-Отец и Бог-Святой Дух — никогда не рождались. Родившаяся сущность и не рождавшаяся — разные понятия. Как их можно считать одинаковыми? Второе противоречие Троицы: если Христос является Богом, значит, он не человек. Если не человек, значит, не испытывал человеческих мучений во время пребывания на кресте. Это рушит ключевой догмат теории искупления Христом грехов человеческих. «Знаешь, тебе это не приходило в голову, что Христос если бы не захотел страдать, то всегда бы, как бог, мог отлынуть, и у него, выходит, страдание по доброй воле…» (М. Пришвин, «Мирская чаша»). В поисках выхода из этой коллизии в 451 году на Халкидонском соборе постановили считать, что у Христа две природы — божественная и человеческая. Христос есть совершенный Бог и совершенный человек — Богочеловек. Но это порождает новую коллизию. Церковь утверждает, что Святой Дух открыл ей на соборе, что Христос есть Богочеловек. Также утверждает, что через апостола Святой Дух сказал, что Христос человек «…человек Христос Иисус». (1Тим. 2, 5)[7]. Получается, Святой Дух говорит разное: Церкви сказал, что он богочеловек, а апостолу сказал, что он человек. Ну и кто же тогда Христос на самом деле?

Церковь, силой своего авторитета, игнорирует слова апостола и объявляет Христа обладателем двух природ, человеческой и божественной. На этом основании заявляет, что страдания Богочеловека на кресте ничем не отличаются от человеческих. Но и тут проблема… Теория двух природ Христа противоречит теории Троицы. Как можно говорить, что природа Христа и природа Бога и Святого Духа идентичны, если природа Бога-Отца и Бога-Святого Духа только божественная, в ней нет ничего человеческого, а природа Христа содержит и божественное, и человеческое? В эту же копилку теория Филиокве[8], появившаяся в период, когда по политическим соображениям нужно было внести различия в Западную и Восточную Церковь. С тех пор у православных Святой Дух исходит только от Отца, а от Христа не исходит. Но при этом Христос ничем не отличается от Отца. Но Дух от него не исходит… Ну как это? На различия между Лицами Троицы не кто-то, а сама Церковь указывает. Она говорит, что Лица Троицы различные. И тут же говорит, что одинаковые. Но различные. Она никогда не могла сказать ничего внятного по поводу этого чудесного утверждения. Ситуацию осложняло, что сам Христос ни разу не назвал себя Богом. Он назывался сыном человеческим, но это не синоним слова «Бог». Он называл себя сыном Божьим и другим предлагал стать сынами Бога: «…да будете сынами Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 45). Если сын Божий и Бог — синонимы, получается, Христос всем предлагал стать сынами Бога, т.е. тоже Богом? Кроме того, все иудеи и так считали себя сынами божьими (в отличие от христиан, которых убедили, что они не сыны, а рабы Бога). Когда ессеи спросили в лоб, кто ты, Христос ушел от прямого ответа. «Иоанн же, услышав в темнице о делах Христовых, послал двоих из учеников своих сказать Ему: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого? И сказал им Иисус в ответ: пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют; и блажен, кто не соблазнится о Мне» (Мф. 11, 2-6). Вопрос поставлен чётко: ты тот, кого нам ждать, или не тот? Да или нет? И каков ответ? Ни да, ни нет. Как тут не вспомнить слова Христа, что «…да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукового» (Мф. 5, 37). Когда к Иисусу пришла целая делегация с этим вопросом, он снова ничего не говорит о себе, уходя от ответа общими словами, как политик: «И когда пришел Он в храм и учил, приступили к Нему первосвященники и старейшины народа и сказали: какой властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал такую власть? Иисус сказал им в ответ: спрошу и Я вас об одном; если о том скажете Мне, то и Я вам скажу, какою властью это делаю; крещение Иоанново откуда было: с небес, или от человеков? Они же рассуждали между собою: если скажем: с небес, то Он скажет нам: почему же вы не поверили ему? а если сказать: от человеков, — боимся народа, ибо все почитают Иоанна за пророка. И сказали в ответ Иисусу: не знаем. Сказал им и Он: и Я вам не скажу, какою властью это делаю» (Мф. 21, 23-27). У иудеев «благой» означало уподобление Богу. Когда Христа называют благим, он резко выступает против: «И спросил Его некто из начальствующих: Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? никто не благ, как только один Бог» (Лк. 18, 18-19). Ну и как это понимать? Разве в отказе от статуса «благой» нет отказа от звания «Бог»? Последователи считали Христа своим учителем и пророком, но никак не Богом. Если бы он позиционировал себя Богом, пришедшим создать новую религию, ни один иудей не пошЁл бы за ним. Во-первых, потому что Бога видеть нельзя. Кто видел Бога и остался в живых, тот видел не Бога: «…лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх. 33, 20). Во-вторых, в Законе сказано, что записанная там информация дана навечно. Нет места для возникновения новой религии. Так что Иисус никак не мог заявлять себя Богом. Иудеи шли за Христом, потому что видели в нём единоверца, учителя и пророка. Но никак не Бога, принёсшего новое учение, как это впоследствии заявит государственное христианство. Да и сам Христос многократно говорит, что он не вправе решать вопросы, которые в компетенции Бога. Любопытно, как Христос отвечает, когда его спросили: «Кто же Ты? Иисус сказал им: от начала Сущий» (Ин. 8, 25). Он прямо сказал, что не вечно существует, а от некого начала. У вечно существующего Бога, как мы знаем, не может быть начала. У чего есть начало, у того есть причина. Бог не имеет начала, и потому у него нет причины. Если Христос есть Бог, и он говорит, что есть некто выше его, тогда нужно уточнять, что называть Богом. Традиционно этим словом называют сущность, выше которой ничего нет, и она любые вопросы может решить. Слова Христа рисуют абсолютно другую картину. Единственное место, где Иисус прямо отвечает на вопрос, история с Савлом, ставшим Павлом. Но и здесь Иисус не говорит, что он Бог. На прямой вопрос Савла «кто ты?» он отвечает: «Я Христос, которого ты гонишь». В этом ответе нет даже намёка, что он Бог. Теория Троицы оказалась настолько противоречащей здравому смыслу, что даже авторитет Святого Духа (правда, к тому времени несколько подмоченный) не помог. «Не веровал я Троице доныне/ Мне бог тройной казался все мудрен» (А. Пушкин). Утверждение Христа в статусе Бога порождает коллизию. Если Христос Бог, получается, он принёс себя в жертву самому себе. Как это вообще можно понять? Сколько ни задавал этот вопрос, вразумительного ответа не получил. Вместо ответа мне подсовывали совсем другое. Говорили, что безгрешный Христос взял на себя грехи человечества. Да согласен, согласен… Но не про это спрашиваю. Спрашиваю, не с какой целью всемогущий Бог был принесен в жертву, а КОМУ он был принесен в жертву? По аналогии с древними шумерами: царь представлял перед богами свой народ и порой брал его грехи на себя, и тогда его приносили в жертву богам, искупая грехи. На вопрос, за что приносили царя в жертву, был чёткий ответ: за грехи народа, взятые им на себя. На вопрос, кому приносили жертву, тоже есть чёткий ответ: шумерским божествам. У христианства есть чёткий ответ только на вопрос: с какой целью Христос принесен в жертву. Церковь предлагает считать это искуплением грехов человечества. В оригинале смысл этого слова означает денежный выкуп, который раб платил за свою свободу, а осуждённый на смерть за свою жизнь. Человечество было порабощено грехом, и Христос освободил, заплатив за него выкуп, принеся себя в жертву. Тут всё понятно. Но с ответом на вторую часть вопроса — кому была принесена жертва, кому уплачен выкуп — возникают настолько большие проблемы, что на эту тему собирается собор (Константинопольский, в середине XII века). Перед ним стоит задача дать ответ на вопрос, не разрушив теории Троицы, основы христианства, которое, в свою очередь, являлось фундаментом византийской империи. Христианские начальники и авторитеты, призвав Святого Духа на помощь, приступили к поиску ответа. В условиях задачи стояло, что Христос есть не часть Бога, а полноценный всемогущий Бог. Нужно было ответить: почему всемогущий Бог, который мог получить желаемое без всяких выкупов, платит выкуп. Если сказать, что у Бога не было другого варианта освободить людей от греха, кроме как заплатить выкуп, — это равносильно утверждению, что он не всемогущий. Отрицание иного варианта освобождения человечества от греха означает отрицание всемогущества. Если же не отрицать всемогущество Бога, значит, признать, что он имел еще множество вариантов. Мог пальцем пошевелить, и вопрос был бы решён. Но если Бог из всех вариантов выбирает именно этот, как минимум, выбор был продиктован не необходимостью. А чем тогда, если не забывать, что Бог живой и всякая жизнь стремится к благу. Если перед вами много вариантов достичь цели, и они для вас ничем не отличаются по временным, материальным, творческим и прочим затратам, если все усилия во всех вариантах абсолютно одинаковые, и вы выбираете один вариант, объяснить это можно только тем, что он вас больше привлекает. Он интереснее. Если всемогущий Бог, который есть Любовь, мог освободить человечество от греха самыми разными способами, без всякого выкупа и жертв, но выбрал жертвенный путь, как можно ответить на этот вопрос, не оскорбив чувства верующих? Возможны два варианта ответа. Первый: Бог выбрал кровавый и мучительный путь, отринув иные, минимум без(с)кровные и безболезненные, а максимум еще и приятные (всемогущий Бог всё мог), потому что ему он понравился больше других. Как альпинисты лезут в гору, хотя могут прилететь на вертолёте, потому что им нравится процесс, так и Бог, имея без(с)конечное множество иных решений, выбирает именно кровавый вариант. А мог бы другой. Иными словами, вариант был продиктован не необходимостью. Но если в действии нет необходимости, что же в нём является мотивом? Я не нахожу иного объяснения, кроме как развлечение. Звучит богохульно, но не выходит у меня подобрать другое определение для выбранной технологии.

Второй вариант: мучительный путь освобождения человечества от греха был единственным вариантом. Другого решения вопроса у Бога не было. Но это означает, что Бог не всемогущ. О каком всемогуществе может идти речь, если налицо ограничения? Тут же встаёт вопрос: кто установил ограничения, которые Бог не может преодолеть? И не важно, какой ответ будет дан на этот вопрос. Важно, что есть установитель ограничений, и что он сильнее Бога. Но как это? Это же противоречит самому понятию Бог. Если все предыдущие вопросы можно заболтать, то вопрос, кому именно Христос был принесен в жертву, заболтать невозможно. Особенно если не забывать, что Христос и Бог в христианстве — синонимы. Говорим Бог, подразумеваем Троица и Христос. Говорим Христос, подразумеваем Троица и Бог. Кому Бог был принесен в жертву? У кого он выкупал человечество? Кому он платил за его освобождение от греха? Исхожу из того, что платить выкуп можно только или равному, или тому, кто выше. Невозможно, чтобы сильный приносил жертву слабому. Если выше Бога никого нет, нельзя предположить, что Бог кому-то там платит выкуп. Нельзя предположить, что Бог был кому-то принесен в жертву. Например, ангелам, демонам или немощным людям. Последнее что-то совсем нелепое. Кто хочет выкупить раба у хозяина, тот платит хозяину, а не рабу. Если раб может принимать решения о своем освобождении, значит, он изначально не раб. Он просто играет в раба, как это бывает в садомазо играх. Но если речь идёт не об игре, вариант выкупа раба у раба — абсурдный набор слов. Если не ангелы, не демоны и не люди, какие ещё есть кандидаты принять Бога в жертву? Единственный кандидат — сам Бог. Получается, всемогущий Бог принёс себя в жертву себе. Согласитесь, это утверждение звучит настолько странно, что сложно подобрать соответствующие слова, чтобы выразить эту странность. Но других вариантов я не вижу. Вижу только, что Бог принесен в жертву Богу. Может, вы видите? Скажите…

Выкуп за раба платят рабовладельцу. Если Богу была принесена жертва, значит, у него выкупалось человечество. Если человечество выкупалось не у него, тогда смысл жертвы теряется. Если я хочу выкупить раба, но плачу не рабовладельцу, а кому-то постороннему, это не ведёт к результату. Раб выкупается только через уплату выкупа за него хозяину. И если выкуп мог быть заплачен только Богу, получается, человечество было выкуплено у Бога. Но это уже выходит за все берега. Получается, Бог выкупил человечество у самого себя. Как это вообще можно понять? И как быть с утверждением, что Бог спасал человечество от греха? Если так, выкуп нужно было платить Греху, а не самому себе. Но в христианстве нет божества по имени Грех. А если допустить его наличие, и ему был принесен в жертву Бог, получается, оно как минимум, равно Богу. Но тогда вся христианская концепция рушится. Если объективно смотреть на теорию искупления, она выглядит так: Бог принес сам себе выкуп в виде себя, чтобы освободить человечество от себя. Грех тут ни при чём. Греху никто никакого выкупа не мог платить в силу того, что нет такого божества. Грех можно сравнить с кандалами. Выкуп был заплачен хозяину ключей от кандалов. И если выкуп был заплачен Богу, выходит, хозяин кандалов Бог. Получалось, человечество освобождалось не от греха, во власти которого было, а от хозяина кандалов, от Бога. И дальше вообще непроходимый абсурд… Неловко писать эти строки — на ёрничанье похоже. Но как говорить на эту тему, и при этом избежать негативных коннотаций? Тема настолько не лезет ни в какие ворота, что любые слова звучат диким абсурдом и жуткой ересью (плюс попытки разобраться, добраться до корней, порождают атмосферу занудства). Принять всё это за святую истину можно, если ни секунды не думать над этим, а просто верить в то, во что велено верить.

Продолжение следует…

9. 07. 2023

Ф. Шкруднев

[1] На протяжении периода 2012÷2013 годов происходил целый ряд масштабных процессов изменения системного уровня, связанных с воссозданием части истинной Системы Управления, т.е. осуществлялось замещение интервентских условий и состояний управления на истинные.

[2]Собор Святой Софии — Премудрости Божией, Святая София Константинопольская, Айя-София — бывший патриарший православный собор, находящийся в историческом центре современного Стамбула (ранее Константинополь). Всемирно известный памятник византийского зодчества. Официальное название на сегодня — Большая мечеть Айя-София.

[3] В 325 году по настоянию Александрийского Патриарха Александра и императора Константина Великого был созван I Вселенский Собор, который прошел в городе Никее. Основной его задачей было разоблачение лжеучения александрийского священника Ария, так как оно касалось главного христианского догмата, на котором и по сей день зиждется вера и Церковь Христова.

[4] Панарион или так называемый Панарий или Ковчег. Работа над Панарионом, продолжившим обличение ересей, началась в 374 или 375 году и была закончена три года спустя. Помимо прочего, Панарион представляет ценность благодаря содержащимся в нём фрагментам утраченных текстов, в частности иудохристианских евангелий.  

[5] Евангелие от Иоанна 15 стих 6.

[6] 1-е послание Коринфянам 8 стих 6.

[7] 1-е послание Тимофею 2 стих 5.

[8] Филиокве (лат. Filioque — «и от Сына» ) — добавление к латинскому тексту Никео-Константинопольского символа веры, сделанное в VII исследовании (Римской) церкви в догмате о Троице: об исходе Святого Духа не только от Бога-Отца, но «Отца и Сына», и официально применяется в теории XI.